RECOIL
LIQUID (2000)

Солнце вовсю, июль и под моим окном – веселый нойз из детского сада, нанизанный на ганста-рэп воспитательницы. Все располагает к расслабленному благодушию. В один из таких дней в 1994 году Алан Уайлдер, отдыхая после 18-месячных гастролей Depeche Mode, катался по дорогам дикой Шотландии, чтобы от всего отдохнуть. Больше всего после мирового тура ему “не хотелось никаких самолетов”. Может быть желание было настолько сильным, а может быть сработала какая-то другая из мириадов неисповедимых причин Господних: буквально из ниоткуда возник реактивный бомбардировщик и врезался в землю прямо перед ним. “Настолько близко, что не хватило лишь десяти секунд для того, чтобы он не сел прямо на крышу. Происшедшее казалось нереальным. Самым удивительным было то, как много в этой катастрофе было сюрреалистического. Спустя несколько мгновений все вокруг снова стало обычным: все так же пели птицы, погода была такой же солнечной и деревья точно так же прогибались на ветру, как до этого – все продолжало быть так же, как будто бы ничего не произошло”. Кстати, птицы. Вот и сейчас. “Все, что у меня было внутри в этот момент – это звук удара. От самолета не осталось ничего, и еще меньше – от людей которые были в нем – и не было ничего более омерзительного чем этот звук”.

Безлюдные шотландские веси. Пустая как трещина дорога. 30-секундная пауза перед неизбежной смертью. Авиакатастрофа в Шотландии, произошедшая на глазах Алана Уайлдера, шесть лет возвращала его к мысли о том, что испытывает человек в эти самые 30 секунд. Он не ударился в религию, не отправился в Катманду, не изменил прическу. Шесть лет он писал музыку, в которой хотел  передать то, что прошло через пилота в последние мгновения перед крушением на фоне непрекращающегося пения птиц. Вспыхивающие сюрреальные фантазии-воспоминания, где все разумное и рациональное растворяется в точке внутреннего кипения. “Каждая песня связана с разными эпизодами растворяющейся жизни, в ней – сожаление о всем, что было, и, в то же время, о несвершившемся. Прошло довольно много времени для того, чтобы все это нашло выход в музыке. Некоторые фрагменты песен пробуждают во мне воспоминания настолько сильно, что кажутся самым совершенным способом вызывать их в любое время”. Жесткие сексуальные темы, сменяемые патопсихологическими состояниями и убийственно-бытовыми подробностями без остановки переходят друг в друга; становится совершенно неважно – как именно это сделано: перед нами – лживая терпкая правда, liquid из бесконечно возвышенного и из того, что в быту, лишенном реальности смерти, кажется низменным. Совершенно ничего общего с анклавом разного рода готики, паразитирующей на незрелой истеричности. Ровно десять историй, из которых несомненный внеформатный поп-хит – это невероятный IDM-госпел “Jezebel” в исполнении The Golden Gate Jubilee Quartet. Норовящая сбить дыхание в вечную ночь “Breath Control” (ambulance warning!). Использование приемов индастриалз, транса, амбиента, джаза, классической и ориентальной музыки, госпелз, трип-хопа и еще чертовой дюжины стилей-ярлычков проходит совершенно незамеченным и акцентировать на них внимание становится вовсе неуместным, когда происходящее идеально рифмуется с реальным опытом клинической смерти (“Strange Hours”, клип из которой идет по TV в обрезанном варианте). 14 сэкономленных мультимедийных минут этой рифмы не нарушают.

Безумная и ошеломительная вещь, о которой нет необходимости говорить в каком-то временном приложении, как то: альбом недели, года, месяца. Депрессивный и бесконечно притягательный “черный ящик”. Эту музыку невозможно полюбить. Этой музыкой нельзя не восхищаться, с легкой душой оставляя бесполезное чувство меры. “И шли они… куда дух хотел идти, туда и шли; во время шествия своего не оборачивались”.