Мудрость, когда копеечная – то будто песок под ногами. Не найти там ни вечности, ни неба в чашечке цветка (в Югу свежей газеты к утреннему кофе). Но куда деться от момента, когда перед тобой вдруг от края до края встает не песок, а стена старше, чем все твои реинкарнации, включая три последние места работы. Словно женским ластиком кто-то проводит по твоим отпечаткам пальцев, чувствам, обрывкам вчерашних разговоров, внутреннему диалогу и полному важных вопросов автоответчику. На полпути он остановит руку со свернутой в трубочку просьбой к владыке стены, песка и мест всех работ. Ты устал, ты забыт и забылся, кончился здесь, здесь и начнешься. На стене этой пыль, а под нею, может, наскальный рисунок – нет причин волноваться: голос, поющий часами мантру из пяти строчек, всё это вберёт и сделает одним целым. Старая рага похожа на меха трех китов, что держат мир и чей вдох длится тысячу лет. Поэт здесь замолчит, торговец будет держаться за кошелек, человек оставит имя свое и прочтет его заново, трогая этот голос и слушая его стену. А музыкальный критик скажет так – лейбл “Just Dreams” сглаживает недоразумение: один из выдающихся музыкантов современности, учитель Терри Райли и еще целой когорты западных музыкантов, практически не имел до этого дискографии на современных носителях; сейчас, спустя восемь лет после его ухода, она начинает создаваться. Рага Malkauns предназначена для слушания около полуночи, чтобы не дать силам тьмы и неведения закрыть глаза всех существ печалью, сожалением, страданием и чувством ложной отделенности от сокровищ этого мира и того, кто нас ими наделяет. А газета, кофе и все пим-пим-пим – лишь конверсионные побочные продукты его присутствия.
PANDIT PRAN NATH
MIDNIGHT (RAGA MALKAUNS)
– 2004
ALEXEI BORISOV & ANTON NIKKILA
TYPICAL HUMAN BEINGS (2004)
Проведи Бонопарт еще двести лет на острове св.Елены, он скорректировал бы свой афоризм так: “Плох тот пост-модернист, что не мечтает стать академиком”. Движение бывших постмодернистов в храбрый новый академический мир начинается уже с минималистической обложки, напоминающей по-строгому пустынную пограничную полосу, расчерченную названиями как следами. Тело же альбома заботливо бальзамировано сюрреалистическим текстом, отсылающим в некую серединную магическую точку между Приговым и Рубинштейном. Это не мамоновский лит-хоп, это скорее шумовская (не шум и не Шуман, проверочное слово – “Центр”) отстраненная манера давать вещам имена собственные, не окрашивая их эмоционально. На какие-то мгновения музыка перекликается с тюнингом из оркестровой ямы, в остальное же время она ведет слушателя вдоль клеток с отшумевшими и прирученными монстрами Мerzbow, взирающими на тебя осмысленным взглядом, мол и у нас есть дети, и их надо чем-то кормить. Если приглядеться, в них, издали почти одинаковых, можно узнать и поросшую шерстью фри-джазовую импровизацию, и некогда прямой нойз, и искалеченных детей рок-песни, и даже дальних родственников “Nature Unveiled”. Только никто здесь не затаился в ожидании конца света, академичность освещает портреты чувств, красивая пыль в косых лучах света, замысловатость рифмуется с “бродягой из Дагестана”, импровизация оборачивается инсталляцией – на Курском? – нет, пожалуй, на Раутатиентори. И если к подобной манере у кого-то изложения есть претензии, то остается с удовлетворением считать свою задачу выполненной, а месседж вполне адекватно донесенным. Это всё готческий аэроплан, епт, не позволяет нам приземлиться.
– 2004
DUO505 (B. FLEISCHMANN and HERBERT WEIXELBAUM)
LATE (2004)
Каждого из нас старались познакомить с Пушкиным и клавишными как можно ранее. Что из этого вышло – хорошо известно. И если с Пушкиным поправимо (еще немало йейтсов откроется до тридцати трех), то травма, нанесенная детскому сознанию “пианиной”, заслуживает большего сожаления. Душевный строй клавишных не спутаешь ни с чем. Дело даже не в длящемся тоне, который, как размышлял озадаченный поэт, “как будто туман… Не туман. Как будто цветы. Не цветы”. Дело в той обескураживающей простоте и вынужденной честности мелодики, которая остаётся слушателю, тем более если это не музейный инструмент, а взятый напрокат простенький Roland MC-505. Кто еще может звучать более бесстыже откровенно? Разве что сиплый пионерский горн, побитый камнями. Duo505 сделали хорошую работу по стиранию наших пубертатных разочарований. Бернхард Фляйшманн уже давно известен искусством извлекать из этого синтезатора звуки по-детски очаровательные и в то же время неузнаваемо чумазые от тонко аранжированных аналоговых искажений. Когда же к нему присоединился бывший гитарист, задавшийся целью использовать новый инструмент поперек всех правил и уложений, успех затеи стал концептуально предрешен. На этом альбоме клавишы возвращаются. Пусть негладкие, пусть колючие, но сохранившие своё первородное обаяние. Подкрадывающиеся сзади простые мелодии укутаны по самые глаза нежнейшим нойзом, прямо как московские красавицы воротниками в декабре на скрипящем морозе. Несмотря на то, что диджеи сопровождают этот альбом самыми противоречивыми комментариями: “депресс”, “что-то не то с аппаратурой” , “воскресная музыка” – можно согласиться с авторами, охарактеризовавшими свой продукт как general easy listening. Если вспомнить, то в Москве во времена не столь давние такая бирка была заявкой на статус “народной” клубной музыки. Только вот скорее популярности ей здесь не сыскать – не в расчете на сипелки и мобильники записан этот CD, требуется тяжелая акустика. Но если её разыскать, да развернуть, то сердце грувбокса забьется так, что начнут пульсировать в тон радости стёкла, стены, струны, волокна, нити счастья и даже ваши юные сонные стволовые клетки.
– 2004
AGENTS XI
LE MONSTER JAUNE (2004)
Кто будет спорить с тем, что французская музыка – пока что самая остромодная приправа на столе музыкального обжоры? С теми, кто будет, можно отправить переговорить Агентов мирового хип-хопа Кси. Странная, гуляющая под речитативом музыкальная подложка не оставляет сомнений, что над этой музыкой реально думали, что подтверждают разбросанные тут и там по всей обложке части мозга с указанием конкретных зон, использованных при создании альбома. В наше рафинированное время, когда главной опасностью больше становится пересолить чем недодумать, такие обрезанные музыкальные формы служат неплохой гарантией того, что излишней работы по разгребанию продуктов overthinking слушателю делать не придётся. А из того, что придётся – франкоязычный хип-хоп, добротные и изобретательные кирпичи повсеместно разлетающихся стен звука произведут скорее эффект, близкий к тому, что создают в рекламном ролике фрукты “в ударе”. Единственной культурологической дикостью (проносится в середине рецензии как калмык с флагом, прижавшись к маленькой косматой лошади) будет тотальное непонимание того текста, что на протяжении всего альбома так драматически и возмущенно наговаривает франкоязычный певец по имени Bluz. Но ведь на то она и французская особенная гордость, чтобы оставаться слегка недопонятой, а нам любить их черненькими и картавыми. Жуть и бу, как хочется подпевать. “Желтый монстр” – изящная франкожесть с четкой ориентацией на плеер. В комплекте – пакетик последнего трэка, где всё напряжение неожиданно растворяется в ласкательно-уменьшительном саксофонном миксе.
– 2004
THE KAT СOSM
KNIGHTBOAT (2004)
Лейтмотив – мимо трендов, мимо всех трендов, раскрученных индустриально и в узких компаниях. Заклейменное современниками сонграйтерство переживёт наших внуков. А что те внуки будут продолжать слушать – напоёт Kat Сosm здесь и сейчас. Размагниченные от всякого пафоса пинк флойды, безответственные перед стилистической верностью молодые люди, художники песен у костра, разложенного в домашнем камине. Фолктроника нынче делается так: сначала парни бренчат на гитарах и немного мучают пианино, потом невесомо и мягко переносят свои скетчи на компьютеры. Легкость бытия в этой музыке зашкаливает – вдруг выходит, что для неподдельного удовольствия совсем необязательно, чтобы у музыкантов на висках вздувались вены. Жизнь оказывается не только проблемой, музыка – не только местом поиска наличия или отсутствия драйва бригадой музкриминалистов. Сквозь некоторые малые вещи существенная прекрасность жизни способна просвечивать так, что никакие киловатты упорного труда не дадут подобного ощущения. Прелесть этой музыки – в ее несгибаемом стремлении плыть по течению и обескураживающем отсутствии желания понравиться. Сложенный из фортепьянных косточек, по ходу течения Knightboat становится чем-то вроде ultra-light версии ноева ковчега. То очаровательный томный девичий голос прихватят на борт, то приплагинят ироничных и быстромозгих ноутбучных фриков сразу на три ремикса, а то кто-то запоет голосом человека, похожего на Сида Баррета после глубокого ретрита. Впечатление такое, что каждый, напевая простые песни, может забраться в эту атмосферно-мелодичную лодку и поискать в ней стоп-кран, чтобы продлить щекочущее ощущение “воздушной ямы”. Как же в глубине души мы соскучились по бесхитростной музыке.
– 2004